Елена Немченко - Призраки прошлого [черновик, СИ]

Странный он сегодня какой-то — и это еще не то слово.

— Вы просили зайти после пар, ВиннЗаран.

Я едва чаем не подавилась, и слишком громко стукнула чашкой о блюдце. Даже несколько нервно.

Ох уж эти чашки чая. Вечно они говорят о хозяевах то, что они сами хотели бы умолчать.

— А, это ты… Я и забыл… — Куратор взьерошил волосы и нахмурился. — Что же я хотел… А, да! Подожди здесь, я сейчас вернусь, только к себе сбегаю. Я быстро! А ты пока, вон, с Цией поболтай.

Ну, Заран…

— Я присяду? — с нечитаемым выражением лица произнес Вайн, кивая в сторону кресла, с которого только что сорвался куратор. Я безразлично пошевелила пальцами — жест, который можно расшифровать как согласие, так и ровным счетом наоборот.

Парень совершенно невозмутимо пододвинул к себе чашку, налил ароматную нежно-розовую жидкость — настой древесной коры моррау.

Тихонько звякнула ложка.

— Прошу прощения, — наклонил голову брат Салира, размешивая мед.

Настой моррау с медом?

Странный вкус у этого молодого человека.

Но я запомню.

Я взяла в руки свою чашку и сделала чисто символический глоток.

Свет из окна, глухой и молочно-белый, уже потускневший ввиду приближающийся ночи, падал на лицо Вайна, и я все никак не могла разобрать, то ли это освещение специфическое, то ли он действительно очень бледный — цвета слоновой кости. И черты лица, словно вырезанные рукой мастера — тонкие, четкие.

Я и сама не заметила, как стала пристально его разглядывать, подмечая мельчайшие детали — и подрагивающие ресницы, и несколько коричневых, едва заметных пятнышек на скулах. Будто крохотные капли чая на белоснежной скатерти. Или почти отстиранные брызги чернил.

Интересно, а у Салира в детстве тоже были веснушки?..

Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать забредшие куда-то совершенно не туда мысли. Вайн был все тем же Вайном — в меру наглым котенком. И все же, как-то он изменился. Глубинно, на уровне подсознания. Будто в то же тело подселили какую-то другую, более древнюю сущность.

Парень поднял совершенно спокойные глаза — коричное море уверенности — и посмотрел прямо на меня. Его нисколько не волновало, что я тут сижу и беспардонно на него таращусь. Но вот присутствие в этом коричном море серой пелены травли, знания и смирения меня насторожило.

Блондин поднял пшеничную бровь — это единственное, чем он сейчас отличался от старшего брата, у того брови темные — и ответил на незаданный, да и, пожалуй, не сформулированный еще вопрос:

— Пошел по стопам брата.

Он мрачно усмехнулся и поднялся на ноги. Прошел к окну, отвернувшись.

И еще, пожалуй, цвет волос у него более светлый. Какой-то… серый, прозрачный…

Я сжала зубы и, желая удостовериться, развернулась к нему. Приблизилась и, выдохнув, схватила за прядь волос.

Парень, глядя мне прямо в лицо, послушно наклонился.

— Вайн, ты… — Сознание в миг окунулось в сосредоточенность. — Когда?

Младший брат накрыл мою руку своей, легонько разжал пальцы и улыбнулся знакомой улыбкой старшего сына Северного графа. Это значило, что отвечать он не собирается.

Он все так же бесцветно складывал губы в улыбку. А мне отчего-то было больно видеть это выражение на его лице. На лице, столь похожем на лицо его старшего брата.

Бедный мальчик… — В слух я этого, естественно, не сказала. Подросшие дети всегда буйно реагируют на малейшие попытки умалить их самостоятельность и возраст. Просто протянула руку и погладила его по щеке. Кожа на ощупь оказалась мягкой и нежной. Ну, точно — ребенок.

Вайн вздохнул, едва слышно, и качнулся вперед. Я потянулась ему навстречу и обняла. Он был ниже Салира, так что я, поднявшись на цыпочки, прижалась щекой к его щеке. Погладила по волосам, совсем как большого игрушечного медвежонка шоколадного цвета из моего детства, когда он был еще больше меня.

Плечи мальчишки слегка подрагивали, будто молнии проскакивали в темной грозовой туче. Еще мгновение — и она хлынет на землю сплошным потоком, изливая накопившиеся тонны воды.

Еще бы. Печать — сама по себе довольно болезненная процедура. А уж ее последствия… Остаться одному в такое время сродни хождению по углям для совершенно неподготовленного человека. Бедный-бедный мальчик… И куда только этот чертов Салир смотрит? Уж ему ли не знать, что такое Печать… Да еще и поставленная в такой возрасте. Обычно-то Дар запечатывают едва ли не в младенчестве.

Только у некоторых уникумов он проявляется позже, уже во время учебы в Академии, когда приходится управлять множеством разнонаправленной энергии.

Я даже боюсь представить, что он пережил.

Простояли мы так недолго, всего пару минут. Было тепло и уютно, будто папа с мамой, которых я большей частью выдумала, чем помнила, вдруг, оказались рядом и поделились частью своей по-родственному обволакивающей заботы. Вайн глубоко вздохнул, сжимая руки, и, вдруг, хмыкнул мне в волосы.

Уткнулся носом в плечо, захихикал, а потом и вовсе расхохотался, откинув голову назад.

— Я просто представил, как все это… — Парень махнул рукой куда-то в сторону чайного столика. — Как эта пантомима с редкими вставками отрывочных фраз и вздохов смотрелась со стороны. Был бы здесь мой брат, нда… Он бы… оценил.

Я тоже улыбнулась, хотя, вообще, слабо представляла о чем он. Главное, что серая пелена исчезла из его глаз, остался только теплый карий цвет.

Правда, некоторые последствия так просто не исправишь… — задумчиво глядя на длинные рукава Вайна, подумала я.

— Издержки профессии, — прокомментировал позже Заран, попивая свой настой. На стол он складывал не только многочисленные учебники, но и ноги в сапогах не первой свежести. Хорошо, что я уже допила чай.

Я покачала головой, глядя в окно. Стоило появиться куратору с "неправильно подписанным гербарием" Вайна, который нужно срочно переделать, как парень решил, что пора откланяться.

В общем, разговор по душам не вышел. Эх, а я ведь только-только установила нормальный контакт. Не хорошо использовать Вайна, но я бы могла через него узнать что-нибудь про Салира, что, согласитесь, благая цель.

Развели секретность, вот и приходится выкручиваться.

— Ничего с этим не поделаешь, — пожал плечами куратор, постукивая пальцами по корешку книги.

— Но поседеть в двадцать три года…

Заран прищурил один глаз и наклонил голову на бок. И почти процитировал:

— Есть ноша, нести которую слишком тяжело. Знание, которое постепенно сводит с ума. Но кому-то ведь нужно это делать?

Я грустно усмехнулась.

— Ну, конечно. Дары Красного спектра — самые полезные для системы, и самые опасные для нее же.